Я прошу всех моих читателей немного поразмыслить ...

Я прошу всех моих читателей немного поразмыслить над сказанным, и, как я убежден, они признают, что распоряжение, которое будет, естественно, связано (принимая во внимание, что так создан мир) с этим ужасным рядом кощунств и со всеобъемлющей отменой основных принципов естественной справедливости, являющихся вечными и непоколебимыми законами, не может исходить из уст того, кто представляет собой важнейшую и существеннейшую истину. Следовательно, буквальный смысл, который я оспариваю, в высшей степени ложен.

ГЛАВА V
Четвертое опровержение буквального смысла [Писания] посредством того довода, что он дает весьма благовидный и разумный предлог неверным не допускать в свою страну ни одного христианина и изгонять их отовсюду, где их
обнаружат Я сказал, что не хочу касаться подробностей неурядиц, которые порождает опровергаемый мною принцип. Между тем я замечаю, что есть некоторые подробности, на которых необходимо остановиться, чтобы способствовать лучшему пониманию того, насколько отвратительна и чудовищна мысль, столь ложно приписываемая сыну божьему. Я нанес бы ущерб защищаемому мной делу, если бы упустил эти подробности. Таким образом, я рассматриваю их, принимая во внимание некоторые пункты, представляющиеся мне важными, и прибавляю к сказанному следующее. Всякий буквальный смысл Писания, доставляющий неверным законный и разумный повод запретить въезд и пребывание в их государствах проповедников Евангелия, ложен. Но буквальный смысл слов <3аставь их войти> дает такой повод неверным. Следовательно, он ложен. Невозможно отрицать большую посылку... Докажем только меньшую. Для этого предположим, что миссионеры папы ныне впервые являются в Китайскую империю, чтобы проповедовать Евангелие, и что они достаточно искренни, чтобы честно ответить на задаваемые им вопросы. В то же время я предполагаю следующий принцип (который, возможно, будут отрицать, если его внимательно не исследуют, но который не станут оспаривать, хорошо его взвесив): всякий человек, убедившись на своем опыте, что он подвержен заблуждению, и видя (или полагая, что он видит) в более зрелом возрасте ложность многого, что он ранее считал истинным, всегда расположен слушать лиц, предлагающих ему поучения даже в области религии.

Я не исключаю при этом и христиан. Я убежден, что если бы к нам прибыл флот из Австралийской земли и прибывшие с ним люди сообщили нам, что желают беседовать с нами о природе бога и о культе, который люди должны отправлять, поскольку они узнали, что на этот счет мы придерживаемся достойных осуждения заблуждений, то, согласившись их выслушать, мы не поступим плохо. Не только потому, что это явится средством избавить их от заблуждений, в которых, как мы полагаем, они пребывают, но и потому, что мы можем извлечь пользу из их познаний, потому, что мы должны себе составить о боге столь обширное, столь бесконечное понятие, что у нас есть основание предполагать, что бог увеличит наши познания до бесконечности и по степени, и по способам их приобретения (разнообразие которых будет бесконечно). Так как мы убеждены, что народы Австралийской земли обязаны выслушать наших миссионеров только потому, что последние сделали предложение вообще освободить их от заблуждений в том, что касается религии, то мы должны признать, что и у нас есть такая же обязанность в отношении флота, о котором я говорю. Ведь обязанность австралийских народов не может основываться на том, что наши миссионеры принесли им истину, поскольку я предполагаю, что это обязательство возникло в силу общего предложения, сделанного им, и до того, как их убедили посредством каких бы то ни было доказательств - больших или малых - в истинности того, что им хотели объявить, или до того, как они испытали какое бы то ни было сомнение в истинности их прежних верований. Я имею в виду отчетливое и конкретное сомнение, а не некое сомнение implicite (163), смутное и общее, которое, по-видимому, непременно испытывает любой человек, умеющий рассуждать о своих принципах: я верил в тысячи вещей, в которые больше не верю; что касается того, во что я еще верю, то я вижу множество людей, которые, будучи не глупее меня, не верят в это. Я довольно часто решаюсь во что-нибудь поверить не на основе доказательств, которые представляются единственно возможными и другим людям, а опираясь на вероятные доводы, которые таковыми другим людям не представляются. Значит если верно, что народы Австралийской земли обязаны выслушать наших миссионеров до того, как какое бы то ни было особое предрасположение побудит их либо усомниться в их старой религии, либо предположить, что к ним пришли сообщить истину, то очевидно, что их обязанность основана на принципе, относящемся решительно ко всем людям, а именно: следует воспользоваться любой возможностью расширения наших познаний посредством исследования доводов, какие могут быть выдвинуты против наших мнений и в пользу мнения других людей. Но чтобы не заниматься крючкотворством, оставим эти размышления. Нет нужды доказывать, что китайцы обязаны выслушать папских миссионеров, о которых я
говорил. Попробуем представить себе их первую беседу. Представим, как император Китая приглашает добрых отцов на свой совет и сначала спрашивает их, зачем они предприняли столь далекое путешествие. Они, без сомнения, ответят, что сделали это, чтобы объявить [китайцам] истинную религию, открытую самим богом через его единственного сына. А затем они расскажут сотни прекрасных вещей о чистоте морали Иисуса Христа, о блаженстве, которое он обещает тем, кто в него верит, и об ущербе, который наносят божеству языческие религии. Вполне может случиться, что этот государь ответит им так, как ответил наш Эталред (164) монахам, отправленным в его страну святым Григорием Великим, а именно, что сказанное ими прекрасно, если только это истинно; что он охотно согласился бы со всем этим, если бы не находил большей достоверности в том, что унаследовал от своих предков; что тем не менее он согласен, чтобы все [его подданные], которые сочтут учение миссионеров истинным, открыто стали его исповедовать. Но предположим, что совет [императора] Китая вздумает задать миссионерам вопрос: что приказано вам сделать с теми, кто, сто раз выслушав ваши проповеди, не захочет вам верить, и что эти монахи, исполненные искренности, какую мы в них предположили с самого начала, ответят; мы получили приказ от нашего бога, превратившего себя в человека, заставить стать христианами всех упорствующих, т.е. всех тех, кто после наших поучений отказывается креститься.

Создание: АК |