Такой человек, следовательно, увидит ...

Такой человек, следовательно, увидит, что в добродетели содержится присущая ее природе внутренняя честность, а в пороке бесчестность и что, таким образом, добродетель и порок - это два качества, по природе своей и в нравственном отношении различные. Прибавлю, очень легко познать, что, почитая своего отца, выполняя свои обещания, утешая скорбящих, помогая бедным, испытывая благодарность к своему благодетелю и т.д. ты сообразуешься с разумом... Будьте уверены, никогда не было философов-атеистов, считавших, что безразлично, рассуждать ли сообразно правилам логики или не соблюдать этих правил. Все упомянутые философы, очевидно, знали, что паралогизм или софизм позорны для того, кто их допустит умышленно или по неведению. Они, следовательно, считали, что природа налагает на человека совершенно необходимое обязательство сообразовать свои рассуждения с упомянутыми правилами. Почему же вы хотите сделать этих философов неспособными признать то, что мы обязаны сообразовать акты воли с разумом, т.е. осуществлять правила нравственности? Разве вы не видели, что атеисты Китая предписывают относительно нравов? Разве они не говорили о естественной симпатии, существующей между добродетелью и счастьем, между пороком и несчастьем? Разве они не говорили о природе, которая ничего не знает и которая установила эту симпатию? Я хочу вас поставить в известность, что большинство языческих философов, веривших в провидение, основывали нравственный долг только на том, что порядок природы требует, чтобы человек строил свое поведение сообразно идеям здравого смысла... Вы видели доказательство этого факта, данное Цицероном. Прочтите еще другой отрывок301. <Уже поверхностное знание философии обязывает принять в качестве принципа положение: даже если можно обмануть глаза людей и богов, никогда нельзя себе позволить следовать корыстолюбию, несправедливости, распутству и неумеренности...

Когда каких-нибудь философов спрашивают, что они сделали бы, если бы никем не замеченные и никем не подозреваемые могли бы удовлетворить все стремления, к каким только их могли побудить корыстолюбие распутство, честолюбие и страсть к господству над другими, обуздали ли бы они эти стремления или нет, будучи уверены, что люди и боги никогда об этом не узнают, то они302 говорят, что такое положение невозможно... но... они не видят, к чему ведет этот вопрос... их лишают возможности увильнуть посредством какой-нибудь отговорки. Ведь что бы философы ни делали, совершенно необходимо, чтобы они ответили: либо они удовлетворят все те стремления, о которых я только что сказал, если будут уверены в безнаказанности, и это будет значить, что они признали себя злодеями, либо уверенность в безнаказанности не помешает им обуздать себя, и это будет значить, что они признают, что все противоречащее честности должно быть отвергнуто только потому, что оно противоречит ей>... И если вы справитесь в другом сочинении Цицерона, вы увидите там, с какой силой он доказывает, что честность есть свойство, присущее добродетели, а бесчестность свойство, присущее пороку, и что нас должны побуждать к совершению хороших поступков и отвращать от дурных поступков не ожидающие нас вознаграждения или наказания, а сама природа добродетели и порока303. В писаниях язычников содержится множество сентенций304, утверждающих, что добродетель благодаря самой себе достойна того, чтобы ее любили, и что она сама служит себе вознаграждением...

Создание: АК |