Однако сторонники Эпикура отнюдь не считали ...

Однако сторонники Эпикура отнюдь не считали, что могут себя освободить от этих обязанностей. Они, следовательно, нашли свои идеи о долге, обращаясь лишь к свету разума, а отнюдь не к своим праздным богам. Это могли сделать также и другие атеисты. Гроций и Пуфендорф (212) говорили266 с большим на то основанием, что в отношении нравственности совершенно все равно отрицать ли провидение или верить, что бога нет. Я показал это очень обстоятельно.

Чтобы неопровержимо доказать вам, что последователи Эпикура обладали идеями нравственных добродетелей, мне достаточно напомнить вам о Помпонии Аттике (213) и Кассии, который был одним из убийц Цезаря. Вот два знаменитых эпикурейца. Статьи о них вы найдете в моем <Словаре>, Помпонии Аттик был одним из благороднейших людей древности. Его жизнь, описанная Корнелием Непотом, и множество писем, направленных ему Цицероном, явно и всесторонне показывают что никто лучше Помпония не был сведущ в том, что касается нравственного долга. Кассий мог бы жить в довольстве и почете, если бы он не предпочел делать то, что ему представлялось более благородным. Сблизившись на основе корыстных интересов с узурпатором, Кассий мог бы посредством лести завоевать доверие Цезаря и получить от него все, чего бы только пожелал. Но он предпочел славу, которую приносит борьба за освобождение родины. Он был проникнут этой идеей так же страстно, как и стоик Брут. Преодолевая тысячи препятствий, он следовал этой идее и во имя ее пожертвовал своим покоем, своим успехом и даже своей жизнью. Почитайте у Плутарха и у Аппиана (214) о его поступках и рассуждениях и скажите после этого, знал ли он разницу между добродетелью и пороком. Вы хотите более красноречивых доказательств. Сохранились фрагменты сочинений Эпикура. Прочтите их у Диогена Лаэртского, а для более обстоятельного изучения этого вопроса просмотрите то, что собрал Гассенди о жизни и нравах этого философа. Вы увидите, что нет ничего более здравого, чем его правила нравственности, и что у него есть максимы, заслуживающие нашего восхищения. Эпикур был не лишен чистой, бескорыстной любви к служению богу. Я об этом говорю в <Разных мыслях>267. Разве поэт Лукреций высказал бы в своем произведении столько превосходных сентенций268 и прекрасных нравоучений, если бы он был лишен идей, позволяющих отличать порочное от благого?
Хотите познакомиться с наиболее выдающимися атеистами? Они будут вам показаны, чтобы вы не имели предлога пожаловаться, что, когда речь идет о фактах вам предлагают простое доказательство, основанное на рассуждении, т.е. умозрительный вывод из факта. Я скажу вам, что Диагор, прозванный атеистом из атеистов, внушил прекраснейшие законы законодателю Мантинеи269. Что же, он сделал это, не будучи способен отличить справедливое от несправедливого? Жду вашего ответа. Плиния нужно поместить среди самых выдающихся атеистов: он не признавал иного бога, кроме природы270, и высмеивал веру в провидение, хотя и считал ее полезной... Отважитесь ли вы утверждать, что Плиний не имел никакого понятия о добродетели? Разве его сочинения не изобилуют не только проявлениями большого ума, но и размышлениями, проникнутыми справедливостью и свидетельствующими о тонком понимании того, что относится к нравам?.. Но чтобы дать вам пример не только более современный, но и более поразительный, мне достаточно попросить вас бросить взгляд на мораль Спинозы. Вы найдете там соединение самого решительного атеизма, какой когда бы то ни было проповедовался, с большим количеством хороших изречений об обязанностях честного человека.

CXLV. ПРОДОЛЖЕНИЕ ТОЙ ЖЕ ТЕМЫ. ПРИМЕРЫ, ПОЧЕРПНУТЫЕ В КИТАЕ И У ВАРВАРОВ АФРИКИ
Вы ошибаетесь, господин, если думаете, что лишь Древняя Греция и Древний Рим могут доставить мне примеры. Сейчас я перенесу вас на Дальний Восток... Выше вы видели271, что физика китайских философов представляет собой систему атеизма. Автор, на которого я ссылаюсь, прибавляет272, что <в отношении нравственности они, по-видимому, гораздо более благоразумны. Вот их главная максима: цель, которую ставит себе мудрец, есть единственно лишь благо общества. Чтобы успешно работать для достижения этой цели, он должен стараться подавлять свои страсти, без чего он не может достичь праведности, которая одна лишь делает мудреца способным управлять людьми и делать их счастливыми. Но эта праведность заключается в совершенном согласии его мыслей, его слов и его поступков со здравым смыслом. Дело не в том, что страсти дурны, когда мы не умеем дать им хорошее употребление. Дело в том, что, поскольку страсти почти всегда возмущают безмятежность ума, необходимо умерить их чрезмерную горячность и сделать так, чтобы они больше не были чрезмерным увлечением алчности, а явились бы правомерными чувствами нашей природы>. Потрудитесь рассмотреть эту нравственность и затем судите, действительно ли те люди, которые отрицают существование божества, с необходимостью лишены понятий, посредством которых отличают добродетель от порока. Было бы очень неразумно возражать мне, что я цитирую только образованных атеистов, которые могли найти понятия о благе честности в книгах ортодоксов. Это возражение было бы смехотворным, так как в споре между мной и вами речь идет только о вопросе, касающемся фактов: обладали ли атеисты указанными понятиями, а не о том, откуда они эти понятия взяли. Каково бы ни было происхождение данных понятий, если атеисты их имели, то ваше дело целиком проиграно... Но у меня есть еще доводы для опровержения тех, кто выдвигает против меня эту экстравагантную придирку и кто забыл о том, что я уже говорил273 об обитателях Антильских островов. Я могу привести взгляды атеистов, никогда не учившихся и ведущих жизнь почти дикую. Почитайте-ка следующее: <Все кафры представляют собой народы, коснеющие в крайнем невежестве, но благодаря частому посещению их страны голландцами они начинают немного просвещаться и даже обучаться фламандскому языку. В то же время, какими бы необразованными они ни были в них наблюдаются зачатки естественного света [разума]. По приведенному выше ответу кафра, взятого в плен голландцами, можно хорошо понять, что самые дикие готтентоты не поступают неразумно и что они знают в чем заключается право людей и в чем право природы. Я отважусь даже сказать, что их взаимная любовь верность и бескорыстие должны пристыдить христиан; кафры не имеют почти никакой собственности, а когда один из них что-нибудь имеет, он охотно делится этим с другим, ни в чем его не упрекая... Замечено даже что они считают делом чести выполнять свои долг>274. Чтобы освободить вас от труда, необходимого для поисков ответа пленного в сочинении, которое я цитирую, я помещаю здесь его рассуждение. Его окружили <всяческим вниманием, чтобы побудить раскрыть мотивы, заставившие его народ взяться за оружие. <А кто обязал вас, голландцев, - в гневе ответил он, - распахивать наши земли и сеять хлеб на наших пастбищах?

Создание: АК |