Бог не требует ни от ортодокса, ни от еретика ...

Бог не требует ни от ортодокса, ни от еретика достоверности, достигнутой посредством исследования и научной дискуссии; он, следовательно, в отношении тех и других довольствуется тем, чтобы они любили то, что им покажется истинным. Здесь не место говорить о том, является ли ортодоксальность в отношении бога, которую я приписываю людям, на самом деле заблуждающимся, средством их спасения. Я, однако, сказал бы попутно следующее: ни ортодоксальность заблуждающихся, ни ортодоксальность пребывающих в абсолютной истине, не спасет кого-либо. Что ни говори: если человек не добродетелен, он не спасется. Правда, можно сказать, что в награду за абсолютную ортодоксию бог прощает грехи, совершенные вопреки совести, и что он не прощает их заблуждающимся, и этим можно успокоить тревогу тех, кто жалуется, что наши принципы ведут к спасению чересчур большого числа людей. Но пусть они не беспокоятся: им из-за этого не останется меньше места на небесах.

В конце концов я не вижу ничего плохого в том, чтобы был облегчен путь в рай для тех, кто его заслужил на основе актов рассудка, и было устранено великое возмущение неверующих, вызывающее в них ненависть к христианству и
мешающее им видеть в боге существо благодетельное и любящее свои создания. Я имею в виду мнение, осуждающее на муки на весь период от Адама до дня Страшного суда весь мир, за исключением маленькой горстки людей, живших в Иудее до мессии, и очень малой части тех, кто после этого придерживался христианской религии.. Так как, вообще говоря, верно в отношении всех людей на свете, за исключением единиц, изменяющих верования на основе рассуждений, что тем, что они придерживаются данной религии, а не какой-нибудь другой, они обязаны воспитанию (ибо если бы мы родились в Китае, то придерживались бы китайской веры, а если бы китайцы родились в Англии, все они были бы христианами; а если бы поселили на необитаемом острове мужчину и женщину, глубоко убежденных, что на небе целое не больше части и что положение это - догмат, вера в который необходима для спасения, то спустя двести-триста лет это стало бы символом веры в религии всей страны), то, вообще говоря, упрек, который все люди взаимно бросают друг другу, лишен оснований в определенном смысле и основателен в другом смысле. И так будет до тех пор, пока богу угодно будет сохранять человеческую природу посредством продолжения рода; ведь в этом и заключена необходимая причина того, что мы становимся детьми раньше, чем научаемся различать добро и зло, а затем научаемся различать добро и зло так, как это нравится нашим родителям, не упускающим случая наставлять нас на свой лад и давать нашим мыслям такое направление, какое мы затем считаем своим долгом в точности сохранять всю свою жизнь.

Мне кажется, что когда два человека, один из которых воспитан в истинной вере, а другой - в ереси, спорят и обращаются к Писанию, то предрассудки одного производят то же действие, что предрассудки другого, а злоба сердца и испорченность чувственности настолько же проявляются в одном, как и в другом... Положение человека таково, что он должен избегать определенных тел и сближаться с другими определенными телами; без этого он не может существовать. Но он чересчур невежествен, чтобы отличить тела, вредные для него, от тел, для него благоприятных. Открыть, какие из них обладают первыми, а какие вторыми качествами, человек может лишь после многочисленных размышлений, опытов и рассуждений. Между тем так как человек непрерывно испытывает необходимость приближаться к определенным телам и удаляться от других тел, то, если бы перед тем, как сделать движение, он прибегал ко всем необходимым для этого размышлениям, опытам и рассуждениям, то он бы тысячу раз умер (если бы имел столько жизней), прежде чем сделал хотя бы одно правильное движение. Чтобы преодолеть это неудобство, бог создал законы, быстро осведомляющие человека, когда он должен приближаться или удаляться от объектов. Это ощущения удовольствия или боли, которые бог запечатлевает в человеке в присутствии определенных тел. Посредством этих ощущений человек знает не то, что собой представляют тела сами по себе (это вовсе не необходимо для сохранения человека), а то, что представляют собой тела по отношению к человеку - знание, крайне ему необходимое и достаточное для него... V. Этот новый довод может послужить нам двояко: во-первых, показав, что люди обязаны следовать побуждениям заблуждающейся совести, во-вторых, показав, что часто можно следовать ей, не совершая преступления. Вот как это получается. Если бы то, что я здесь отстаиваю, было неверно, то человек оказался бы доведенным до самого страшного пирронизма, о каком когда-либо говорилось. Ведь все существовавшие до сих пор пирронисты ограничивались тем, что отвергали какие бы то ни было утверждения и отрицания относительно абсолютных качеств объектов. Но они оставляют нам право на нравственные поступки. Пирронисты не отрицают, что для выполнения долга гражданской жизни нужно делать то, что, как нам представляется, следует делать. Здесь же перед нами пирронизм, лишающий нас даже этого, превращающий нас в неподвижные бревна, которые никогда не дерзнут совершать какое-нибудь действие из страха подвергнуться осуждению на вечные муки. Я это докажу. Единственная достоверность, в силу которой мы должны совершать акты, кажущиеся нам благородными и приятными для бога, состоит в том, что мы ощущаем внутренне, в своей совести, что мы их должны совершить. Но согласно учению моих противников, такая достоверность не есть надежный признак того, что эти акты следует совершать и, совершая их, мы не будем осуждены на вечные муки... Следовательно, чтобы вести себя мудро, следуя учению моих противников, нужно было бы жить подобно статуе и совершенно не обращать внимания на влечения совести. Кто же не придет в ужас от такой мерзости?.. Какое же лекарство от этого безобразия? Вот оно. Нужно сказать: бог, соединив нашу душу с телом, которое живет среди бесчисленного множества объектов, наполняющих человека неясными ощущениями, отчетливыми чувствами, страстями, предрассудками и бесчисленными мнениями, дал человеку путеводитель и пробный камень для различения того, что среди этой суматохи различных объектов и мнений подобает человеку; этот пробный камень совесть; внутреннее чувство совести, убеждение, проистекающее из этого чувства, есть целиком и полностью несомненная отличительная черта того поведения, какого каждый человек должен придерживаться. То, что эта совесть показывает какое-то положение одному человеку как истинное, а другому как ложное, не имеет значения. Разве и в телесной жизни дело не происходит так же?

Создание: АК |