Если, предположив, что упомянутые мной ...

Если, предположив, что упомянутые мной уполномоченные одобрили бы приведенные выше слова, я погрешил бы против правдоподобия, то я еще больше погрешил бы против него, предположив, что министр императора ответил бы на предложение уполномоченных чем-либо иным, кроме ста ударов ремнем, какие он приказал бы своим слугам нанести им, что не помешало бы зрелищу в цирке, куда он в ближайший день отправил бы их на погибель. Тем не менее предположим, что министр императора окажется достаточно флегматичным и не разгневается, услышав столько бессмыслиц. Предположим это, говорю я, для того, чтобы скорее привести читателя туда, куда мы хотим его привести. Несомненно, что в этом случае он скажет:
Славные люди, ваши максимы обладают лишь тем недостатком, что они плохо применяются. Так может говорить лишь религия моего господина, ибо она является истинной религией.

Я обещаю вам от е-го имени, что он будет дурно обращаться лишь с теми из вас, кто окажется упрям. Поучайтесь и обращайтесь. Тогда вы испытаете на себе действие его милосердия. Но в противном случае ваше упрямство неминуемо вооружит его руку и это будет справедливо, в то время как если вы примените насилие против религии, установленной столь давно, то совершите вопиющую несправедливость. Человек, являющийся врагом всякого преследования и обладающий известной привычкой к рассуждению, мог бы, обращаясь к уполномоченным, прибавить следующее: К тому же ваше утверждение, что вы прибегаете к казням лишь случайно, представляется диковинным. Поскольку ваш господин приказывает вам силой принуждать людей вступать в его партию, необходимо, чтобы вашей целью было делать христианами не только тех, кого вы убедили, но и тех, кто пребывает в убеждении, что ваша религия ложна. Но если ваша непосредственная цель такова, то необходимо, чтобы она естественно и непосредственно заключала в себе средства, ведущие к ней, а именно силу и насилие. Таким образом, вы притесняете всех не случайно; преследование совершенно необходимо и совершенно естественно следует из вашего замысла. Против этого довода можно выдвигать возражения, прибегая к крючкотворству, но в сущности я считаю его основательным и извлекаю из него следующее доказательство, направленное против буквального смысла изречения. Если что-либо могло извинить насилия, заключенные в приказе превращать всех людей в христиан, то лишь утверждение, что насилия заключены в этом приказе только случайно. Но утверждение, что они заключены в нем случайно, ложно. Следовательно, ничто их не может извинить. Большая посылка недостаточно очевидна для умов, которых страсти и плохое воспитание в принципах религии, создающее, в сущности говоря, лишь испорченную натуру, ловко спрятанную под исповеданием служения богу, совратили и омрачили. Постараемся же их просветить. Я говорю, что преследования, непосредственно и неразрывно связанные с намерением обратить неправоверных, совершенно непростительны, и я это доказываю. Ведь порядок, установленный богом в действиях ума людей, состоит в том, что, прежде чем что-нибудь любить, они это должны знать и свет рассудка предшествует актам воли. Этот порядок выступает как необходимый и непоколебимый закон, ибо, чтобы поступать разумно, необходимо сомневаться в том, что представляется сомнительным, отрицать то, что представляется очевидно ложным, утверждать то, что представляется очевидно истинным, любить то, что представляется очевидно благим, ненавидеть то, что представляется очевидно дурным, - все это мы знаем не менее ясно, чем то, что дважды два - четыре. Это до такой степени соответствует порядку, что все мы согласны, что человек поступает дерзко и даже совершает преступление, когда клянется, что такое-то событие произошло, имея в виду событие, которое действительно произошло, но о котором сам этот человек думает, что оно не происходило. И мы не сомневаемся, что любить добродетель, будучи убежденным, что она есть нечто дурное, запрещенное законной властью, было бы большим нарушением порядка. А если так, то человек не может поступать сообразно с порядком, когда он приемлет Евангелие, не будучи предварительно убежден в его истинности.

Таким образом, всякое намерение и всякий замысел заставить принять Евангелие человека, не убежденного в его истинности, нарушает правила и нарушает вечный и необходимый порядок, к которому сводится вся правильность, вся справедливость поступка... Далее поскольку это намерение явно противно порядку, то из этого необходимо следует, что насилие, непосредственно заключенное в намерении обращать, всегда незаконно. Отсюда следует далее, что извинить эти насилия может лишь утверждение, что они входят в замысел обращения лишь опосредствованно. Большая посылка, как мне кажется, ясно доказана. Перейдем к меньшей посылке. Я спрашиваю своих противников: заключает ли в себе намерение путешествовать корабль, или корабль есть нечто случайное по отношению к этому намерению? Они мне ответят, несомненно, и будут правы, что для путешествия корабль есть вещь чисто случайная. Но если, вместо того чтобы держаться неопределенного понятия путешествия, я спущусь к частному случаю человека, имеющего намерение совершить путешествие из Франции в Англию, то разве не будет тогда верно в отношении этого намерения, что корабль для него не случайная вещь, а необходимое средство? Применим это к намерению обратить весь род людской в христианство. Либо вы имеете это намерение вообще, либо вы выдвигаете в частности определенные средства. Если вы имеете это намерение лишь вообще, то все частные пути будут для вас случайны. Но если вы приходите к частному намерению добром или силой добиться того, чтобы все приняли крещение, то ясно, что вы включаете в свое намерение собственно и непосредственно насилие, поскольку вы решили, в
случае если вы встретите сопротивление, победить его силой...

Часть вторая

СОДЕРЖАЩАЯ ОТВЕТ НА ВОЗРАЖЕНИЯ, КОТОРЫЕ МОЖНО ВЫДВИНУТЬ ПО ПОВОДУ ТОГО, ЧТО ДОКАЗАНО В ПЕРВОЙ ЧАСТИ

ГЛАВА I
Первое возражение. Насилие употребляется не для того, чтобы стеснять совесть, а для того, чтобы пробудить тех, кто отказывается исследовать истину. Иллюзорность этой мысли. Исследование того, что именуется упрямством ...Помимо того что утверждать, будто спорные вопросы ясны и их решение очевидно как день, значило бы впасть в преувеличение, каждый знает или должен знать, что очевидность относительна. Поэтому, если не считать обычных понятий, мы можем утверждать лишь, что то, что кажется нам очевидным, должно казаться очевидным и другому. Очевидность, усматриваемая нами в некоторых объектах, может возникнуть вследствие либо окольного пути, каким мы пользуемся при их рассмотрении, либо соотношения, существующего между нашими органами и данными объектами, либо полученного нами воспитания и привычки, либо каких-нибудь других причин. Таким образом, из того, что мы нечто считаем очевидным, отнюдь не следует с необходимостью, что и наш ближний тоже считает это очевидным.

Создание: АК |