Обрушим теперь на буквальный смысл ...

Обрушим теперь на буквальный смысл изречения великий сокрушающий удар. Буквальный смысл Писания необходимо ложен, если он содержит всеобщее ниспровержение божественной и человеческой морали, если он смешивает порок и добродетель и тем самым открывает путь всем смутам, какие только можно вообразить. Но именно таков буквальный смысл слов <3аставь их войти>. Следовательно, он необходимо ложен. Большая посылка столь ясна сама по себе, что смешно было бы пытаться ее доказывать. Поэтому перейдем к меньшей посылке, которая сначала покажется парадоксом. Я достаточно добросовестен, чтобы признать, что люди, совершающие обращение во Франции, предполагая, что Иисус Христос приказал обращать людей силой, лишь подчинялись богу, когда заставляли протестантов посредством присылки солдат на постой, тюрем и других насильственных средств принимать католицизм, и что, таким образом, эти насилия вовсе не преступления, а добрые дела. Но я спрашиваю их: разве не правда, что единственная причина, в силу которой эти действия считаются добрыми делами, состоит в том, что они совершались ради блага церкви, дабы расширить царство Иисуса Христа? Не думаю, чтобы кто-нибудь это отрицал, ибо, если мне ответят, что король, обладающий такой абсолютной властью, какой он располагает во Франции, может ставить на постой своих солдат всюду, куда ему заблагорассудится, и разрешать им те или иные вольности; что король может отозвать солдат из дома человека, заслужившего эту милость подписанием известного документа; что таким образом, причина того, что эти насилия не являются преступными, заключается в том, что они разрешены королем в его государстве, - если, говорю я мне дадут такой ответ, нетрудно будет показать его несостоятельность. Я задам вопрос: если предположить, что король Франции совершал все это без какой-либо иной причины или мотива, кроме желания поразвлечься, капризно используя свою власть, то не будет ли это несправедливым поступком, за который бог может весьма справедливо наказать? Не думаю, чтобы нашлись люди, столь льстивые или слепые, чтобы ответить мне <нет>. Следовательно, необходимо, чтобы король, притесняющий таким образом часть своих подданных, грабя их имущество, отделяя детей от родителей, жен от мужей, заключая в тюрьму одних, заточая в монастырь других, разрушая их дома, срубая их леса, разрешая даже солдатам пытать своих хозяев, - необходимо, говорю я, чтобы король, поступающий так, имел для этого иную причину, кроме своей суверенности и желания развлечься.

В противном случае всем будет видно, что это несправедливое злоупотребление королевской властью. Мне, может быть, скажут, что эти притеснения основаны на том, что одна часть подданных не соблюдает эдиктов короля, а король справедливо карает подданных, не подчиняющихся его эдиктам. Но этот ответ не только исходит из ложного предположения (а именно, будто постоями солдат наказывали только тех, кто не слушался королевских эдиктов, поскольку несомненно, что эти постои
предшествовали отмене Нантского эдикта (160), и известно, что протестантам предоставлялось время на то, чтобы перейти в католичество, даже в распоряжении об отмене Нантского эдикта), но и чересчур туманен, чтобы быть хорошим. Для того чтобы наказания, налагаемые королем на подданных, не подчинившихся его распоряжениям, были справедливы, необходимо, чтобы эти распоряжения были основаны на каком-то разумном соображении. В противном случае король мог бы справедливо наказывать тех из подданных, которые не имеют голубых глаз, орлиного носа, русых волос, тех, кому не нравятся известные сорта мяса, кому не по душе охота, музыка, учение и т.п. Он мог бы, говорю я, наказывать их совершенно справедливо, если предположить, что он опубликовал распоряжения, обязывающие всех подданных иметь к определенному сроку голубые глаза, получать удовольствие от учения и т.д. Но всякий видит, что, поскольку такие распоряжения были несправедливы, постольку и наказания нарушителей этих распоряжений тоже несправедливы. Значит, нужно согласиться, что для того, чтобы справедливо притеснять подданных, недостаточно установить, что они нарушают распоряжения. Необходимо установить, в частности, что они нарушили распоряжения либо справедливые, либо по крайней мере такие, что лишь неразумная небрежность могла привести к их нарушению. Мне ответят, что распоряжения короля Людовика XIV были именно такого рода. Не буду спорить. Но пусть согласятся и со мной, что причина, в силу которой он мог обращаться со своими подданными-протестантами так, как он с ними обращался, заключалась в том, что он все это делал для блага римской церкви, являющейся, по его мнению, единственной доброй церковью, существующей на свете. Необходимо прийти к этому пункту, и все сводится к своей основе: к признанию того, что все совершаемое во Франции с протестантами было бы несправедливо, если бы это совершалось не ради блага истинной религии, а для того, скажем, чтобы они признали себя убежденными в том, что земля вращается, что жар, приписываемый нами огню, есть ощущение нашей души, что такой-то соус лучше такого-то. Но поскольку насилие совершалось над гугенотами не затем, чтобы принудить их признать утверждения подобного рода, а затем, чтобы принудить их признать истины, открытые христианам, обращение, какому они подверглись, [как полагают] весьма справедливо, ибо оно согласно с приказанием Иисуса Христа. К этому прибавят, что назвать такое обращение с гугенотами преследованием - значит злоупотреблять словами. Лишь зло, причиняемое правоверным, есть преследование. То, что совершали с еретиками, - это лишь акты милосердия, справедливости, разума. Вот и отлично. Итак, согласимся, что нечто являющееся несправедливым, если оно совершается не ради блага доброй религии, становится справедливым, если оно совершается ради блага доброй религии. Эта максима совершенно ясно содержится в словах <3аставь их войти>, если предположить, что Иисус Христос понимал их буквально, ибо они означают: бейте, избивайте кнутами, заключайте в тюрьмы, грабьте, убивайте упорствующих, отнимайте у них жен и детей; все это хорошо, когда совершается ради моего дела; при других обстоятельствах это огромные преступления - но благо, проистекающее из таких поступков для моей церкви, совершеннейшим образом очищает и обеляет эти поступки.
Но сказанное представляет собой самое отвратительное учение, какое когда-либо было придумано, и я сомневаюсь, есть ли в аду дьяволы, злоба которых столь велика, что они в самом деле хотят, чтобы род людской руководствовался этим духом. Приписывать же такую злобу вечному сыну божьему, пришедшему в мир лишь для того, чтобы принести ему спасение и преподать людям наиболее святые и милосердные истины, - значит нанести ему самую кровную обиду. Ибо посмотрите, прошу вас, на ужасы и мерзости, являющиеся следствием этой гнусной морали: все барьеры, отделяющие добродетель от порока, устраняются, и уже нет ни одного самого подлого поступка, который не превратился бы в акт благочестия и религии, если этот поступок совершается ради ослабления ереси.

Создание: АК |