Главная
О целях
Информация
Обучение
Требования
Примерная тематика
Формирование
Информация
Качество и гарантии
Управление
Темы
Основы
Экономическая эффективность
Управление рисками
Методические указания
Решения и советы
Обучение
Практики


Следовательно, если казуист скажет нам ...

Следовательно, если казуист скажет нам, что он нашел в Писании, что проклинать врагов и тех, кто преследует правоверных, хорошо и благочестиво, то сначала обратим наш взгляд к естественной религии, укрепленной и усовершенствованной Евангелием, и мы увидим в сиянии этой внутренней истины, говорящей нашему духу без единого слова, но чрезвычайно понятно тем, кто к ней внимателен, что мнимое Писание этого казуиста есть лишь плод его желчного темперамента. Пример, приведенный псалмистом, будет опровергнут несколькими словами. Взятый им отдельный факт, который был определен богом посредством специально предназначенного провидения, не есть свет, который руководит нами. Но он также и не нарушает положительного закона, который повсеместно в Евангелии предписывает всем людям быть снисходительными и смиренными сердцем и молиться за тех, кто нас преследует. Еще менее нарушает этот факт естественный и вечный закон, показывающий всем людям идеи порядочности и показавший стольким язычникам, что похвально и в высшей степени достойно человека прощать тех, кто нас обидел, и делать им добро в ответ на зло, какое они нам причинили. Весьма очевидно, что Адам познал справедливость словесного божьего запрещения, сопоставив его с уже имевшейся у него ранее идеей высшего существа, и это же с неизбежностью произошло после грехопадения. Ведь поскольку человек узнал из опыта, что существует два рода деятелей, выдвигающих перед людьми предложения относительно того, что они должны делать, то, значит, должно с безусловной необходимостью существовать правило различения, позволяющее не смешивать то, что во внешнем мире бог открывает человеку, с тем, что советует или приказывает дьявол, скрывшийся под привлекательной личиной. Это правило не может быть ничем иным, кроме естественного света, ничем иным, кроме чувства порядочности, запечатленного в душе всех людей. Словом, оно не может быть ничем иным, кроме всеобщего разума, озаряющего все умы. В нем никогда не ощущают недостатка те, кто с ним внимательно советуется, в особенности в те светлые мгновения, когда телесные объекты не переполняют душу либо образами этих объектов, либо страстями, которые эти объекты возбуждают в нашем сердце. Все сны, все видения патриархов, все рассуждения, поразившие их слух как исходящие от бога, все явления ангелов, все чудеса - все вообще должно было пройти испытание естественного света.

\В противном случае, как можно было бы узнать, кто обольщал Адама: злое начало или творец всех вещей? Необходимо, чтобы бог отметил то, что исходит от него, определенной печатью, которая соответствует внутреннему свету, непосредственно передается всякому уму или по крайней мере не противоречит в его представлении свету. Когда свет обнаруживает такую печать, то человек с удовольствием воспринимает все особые законы Моисея или другого пророка как исходящие от бога, даже если они предписывают нечто безразличное нам по своей природе. Известно, что Моисей от имени бога приказал евреям не доверяться всякому чудотворцу, всякому пророку, а испытывать их и принимать или отвергать их в зависимости от того, согласны ли они с законами, исходящими от бога, или же противоречат ему. Следовательно, согласно Моисею, между евреями и первыми патриархами имелось то различие, что патриархи должны были сопоставлять откровение с естественным светом, а евреи - и с естественным светом, и с положительным законом, так как этот положительный закон, однажды подтвержденный естественным светом, приобрел качество правила и критерия, точно так же как в геометрии предложение,  доказанное посредством неоспоримых принципов, само становится принципом по отношению к другим предложениям. Но совершенно так же, как существуют предложения, которые легко принимают, если у них не обнаруживается неприятных следствий, но которые сразу же отвергают, как только такие следствия обнаруживаются (так что вместо того, чтобы сказать; эти следствия истинны, поскольку они вытекают из истинного принципа, говорят: этот принцип ложен, поскольку он влечет за собой ложные следствия), есть люди, которые без затруднений поверят, что определенные положения были открыты богом, если не рассмотрят следствий, вытекающих из данных положений. Но когда эти люди видят, к чему приводят упомянутые положения, то они умозаключают, что эти положения исходят не от бога, и такой довод a posteriori является для них настоящим доказательством. Так, в начале существования империи94 сарацинов многие евреи оставили свою религию, чтобы посвятить себя языческой философии, ибо считали, что нашли в обрядовом законе Моисея бесчисленное множество бесполезных или бессмысленных предписаний, не основанных, по их мнению, ни на каких здравых основаниях запрета или приказа. Отсюда они заключили, что все это не исходит от бога.

Следствия были выведены ими, несомненно, правильно, но их гипотеза была ошибочной. Они недостаточно прилежно изучили доводы, неоспоримо доказывающие, что сам бог возложил миссию на Моисея, доводы, которые непоколебимо выдержали бы испытание перед лицом чистых идей естественной метафизики, после чего каждый отдельный закон Моисея нес бы в самом себе, implicite, здравое основание. Кроме того, евреи, покинувшие свою религию, не обладали достаточно сильным или достаточно обширным умом, чтобы рассмотреть цель обрядовых законов, которые, если принять во внимание характер евреев и их склонность к идолопоклонству или учесть символические высказывания Евангелия, были основаны на благих мотивах. Таким образом, они заблуждались, и хотя следствие из своего ложного принципа они выводили правомерно, но ввиду его ложности их вывод был ошибочным. Из этого примера видно, как велико значение того, что естественный свет не находит ничего абсурдного в том, что ему предлагается как откровение. Ведь все, что могло прежде казаться совершенно несомненным откровением, перестает казаться таковым с того момента, как обнаруживается, что оно противоречит первоначальному, подлинному и всеобщему правилу суждения и различения истинного и ложного, хорошего и дурного. Внимательный и философский ум ясно постигнет, что живой и отчетливый свет, сопровождающий нас повсеместно и в любое время и показывающий нам, что принципы; целое больше части; почтенно испытывать благодарность по отношению к благодетелю; не делать другому то, что мы не хотим, чтобы делали нам; держать слово; поступать по совести исходят от бога, представляет собой естественное откровение. Как же можно вообразить после этого, что бог может сам себе противоречить: то хвалить что-либо, то это порицать, обращаясь к нам с речью извне или посылая к нам других людей, чтобы учить нас чему-то совершенно противоположному здравым понятиям разума? Один эпикурейский философ95 рассуждает очень верно (хотя и плохо применяет свой принцип), когда он говорит, что поскольку чувства суть первое правило нашего познания и первоначальный путь, следуя по которому истина входит в нашу душу, то необходимо, чтобы они не могли содержать заблуждения. Он ошибается, видя правило или пробный камень истины в свидетельстве чувств. Но он прав, когда, исходя из этого, умозаключает, что наши чувства должны быть судьями в наших спорах и разрешать наши сомнения.


Создание: АК |